ТОПИК – «Sistine Madonna»

ТОПИК

«Sistine Madonna»

СКАЧАТЬ

“The Sistine Madonna” — one of famous products of world art. This picture belongs to number of the brightest poetic images created by artists of Renaissance. The picture is as though a result of creativity of the great artist of that time of Raphael. The history of creation of this cloth is shrouded till now by secret. Has not remained neither written certificates, nor sketches. Under the official version, Raphael's picture has been written by the master for a monastery of St. Siksta in Piacenza where was before purchase by its Dresden gallery in 1754. 

One of the most frequently discussed and best-loved paintings of the Renaissance is Raphael's so-called Sistine Madonna. For many people it remains the supreme example of western painting, and its popularity is virtually as great as that of the Mona Lisa.

“The Sistine Madonna” still contemporaries has been recognised by one of the greatest creations of an epoch. Thirty years later after a picture writing the well-known biographer of artists Vozrozhdenija Vazari wrote about it as about “the rare and unique thing”. 

Huge in size (256 x 196 cm) painting was created by Raphael for the altar of the church of the monastery of St. Sixtus in Piacenza commissioned by Pope Julius II. There is a hypothesis that the picture was painted in the years 1512-1513 to commemorate the victory over the French, invaded in Lombardy during the Italian wars, and the subsequent inclusion of Piacenza in the Papal States.

Commissioned by the Benedictine monks of the Monastery of San Sisto in Piacenza, Raphael painted the piece as their altarpiece. Finished a few years before his death, ca. 1513–1514, it was the last of the painter's Madonnas and the last painting he completed with his own hands. It was their requirement that the image contain both Saint Sixtus and Saint Barbara. Legend has it that when Antonio da Correggio first laid eyes on the piece, he was inspired to cry, "And I also, I am a painter!".

Which is very unusual for the beginning of the XVI century, the material is not board, and canvas. This may reflect the fact that the painting would be used as a banner (unless the choice of material is not explained by the large dimensions of the work).

In the XVIII century, the legend that Julius II commissioned Raphael canvas for his tomb, and that served as a model for Madonna's beloved Raphael Fornarina, for Sixtus - the Pope Julius (nephew of Sixtus IV), and for the St. Barbara - his niece Julie Orsini. Proponents of the theory that the painting was created for the Pope's tomb, emphasize that acorns on chasuble Sixtus explicitly refer to these two kinds of fathers della Rovere (rovere means "oak").

At the same time, creating an image of it to the church in Piacenza indicates that its patrons have always been considered Sts. Sixtus and Barbara depicted in this painting. The image was successfully entered into the central part of the apse of the church in Piacenza, where he served as a kind of substitute for the missing window.

This painting combines secular and earthly clerical elements with the divine in an ostensible theatrical interplay. The lid of the coffin of Pope Julius II forms the stage, while the tableau curtains are drawn apart to reveal the divine action.

This hierarchical pastiche communicates the heavens to the devout in a known way: from the bottom of the painting — the church, along with its highest representative, — through the center, where the saints hover, — and to the top, where Mary with baby Christ on her hands treads the clouds. The myriad of seraphs in the background testifies to the transparency of the scene to both worlds, and its consequent significance to our existence here, as well as there. Perhaps the artist intended for every little alabaster face to find a counterpart in someone on the side of the beholder.
It is known also that the picture has been completely written by Raphael's hand, without the aid of pupils that was then a rarity.

The artist has represented Maria in all growth with the baby the Christ on hands. The Madonna goes down from heavens to people accompanied by St. Barbarians. Pope Sikst II as though entrusts mankind to the defender. Below, at the frame, two small angels look at the wonderful phenomenon. Behind a figure of the Madonna clouds curl and the attracting distance shines. I often look at a reproduction of this picture because it hangs on a wall in our house, but each time a picture composition amazes me with the grandeur and at the same time ingenious simplicity. Bribes me and that in Raphael's picture there are no outer effects underlining greatness of a plot as, for example, on Leonardo da Vinci's cloth "Madonna Litta" — fragments of a temple, mountains, a look of deep significance of the baby etc. Raphael, probably, has created a cloth essentially different not only from works of its predecessors, but also from the own creations written earlier.

Raphael includes two little angels as a comic relief to the grave scene, in the best of theatrical traditions. These two seem ungainly in comparison to the Madonna’s stately posture, but not repulsive: on the contrary, they appeal to the viewer in a sympathetic, familiar way, facilitating contact with the rest of the image.

The humility of the saints becomes the next preparatory psychological step to be taken in order to confront Madonna herself — for she is truly formidable here, unlike Raphael’s usual depiction. She looks straight forward and down at the viewer, self-conscious and ecstatic, mystical and tragic, qualities underlined by the eerie light surrounding her frame.

Christ’s expression is polar to that of the resting angels. He looks apprehensive, his eyes and pose betraying an almost adult awareness and seriousness. While the lower babes display boredom and impatience, Christ appears caught in the moment, aware of its significance for himself, in the future, and for the devout, in the present. In fact, he may be returning the gaze here, reflecting that of the viewers’ and deliberately engaging them.

All of the mentioned qualities endow the painting with unprecedented intensity. The clarity of the composition (the symmetrical arrangement of the actors) and the modest but strategical use of color make the tension even more lucid and almost palpable, almost unbearable I would say. This is a stark departure from the artist’s previous tame versions, and it signals a shift towards more complex psychological interpretations.

In my opinion, Raphael has gone on a natural way of any true artist. It more and more identified beauty and perfection of the Divine with the human. It, in my opinion, gives special charm to "the Sistine Madonna”. In a picture all is natural and human, though before us the mother of god. Easily and smoothly folds of clothes of Maria stream, underlining lightness of its movement. Its fine in the human mildness and affection the person awakes a reciprocal pure feeling, as at a meeting with the native person.

I hardly accept the standard interpretation of an image, as if Maria's person is fanned by light grief, a presentiment of that she has given birth to the son on sufferings for mankind etc. To me it seems, at people from Raphael's cloth look mother human and the child human. Through light of their persons the person looking at a picture comprehends the Divine in the world. Because to ennobled always it is necessary to do a way lying through barriers. I and at icons have similar feelings: if the icon is written too schematically, it does not cause in me reciprocal feeling.

Approach to human at all has not belittled religious idea “Sistine Madonna” of Raphael, and has only underlined humanistic depth of thought of the artist.

Realistic and humanistic aspirations of such artists of Renaissance as Raphael, have broken the conditional scheme of the medieval church image, have given to the Madonna with the baby deeply human image of happy and healthy motherhood which is deprived any mystical aura and full pure terrestrial charm. Therefore in our house as if the good and humanity talisman, hangs on a wall my favourite picture “Sistine Madonna”.

 Перевод

“Сикстинская мадонна” — одно из прославленнейших произведений мирового искусства. Эта картина принадлежит к числу самых ярких поэтических образов, созданных художниками эпохи Возрождения. Картина является как бы итогом творчества великого художника того времени Рафаэля. История создания этого полотна до сих пор окутана тайной. Не сохранилось ни письменных свидетельств, ни эскизов. По официальной версии, картина Рафаэля была написана мастером для монастыря св. Сикста в Пьяченце, где и находилась до покупки ее Дрезденской галереей в 1754 году. 

Одним из наиболее часто обсуждаемых и самых любимых картин Возрождения Рафаэля так называемых Сикстинская Мадонна. Для многих людей он остается высшим примером западной живописи, и его популярность практически так велика, как у Моны Лизы.

“Сикстинская мадонна” еще современниками была признана одним из величайших творений эпохи. Тридцать лет спустя после написания картины знаменитый биограф художников Возрождения Вазари писал о ней как о “редчайшей и единственной в своем роде вещи”. 

Огромное по размерам (256 x 196 см) полотно было создано Рафаэлем для алтаря церкви монастыря Святого Сикста в Пьяченце по заказу папы Юлия II. Существует гипотеза, что картина была написана в 1512—1513 годах в честь победы над французами, вторгшимися в Ломбардию в ходе Итальянских войн, и последующего включения Пьяченцы в состав Папской области.

По заказу монахов-бенедиктинцев монастыря Сан-Систо в Пьяченце, Рафаэль написал кусок, как их алтарь. готовых за несколько лет до его смерти, ок. 1513-1514, он был последним из Мадонн художника и последней картине он завершил с его собственными руками. Это было их требование, чтобы содержать изображение святого Сикста и Святой Варвары. Легенда гласит, что, когда Антонио да Корреджо впервые положил глаз на части, он был вдохновлен кричать: "И я тоже, я художник!".

Что весьма необычно для начала XVI века, материалом служила не доска, а холст. Это может свидетельствовать о том, что полотно планировалось использовать как хоругвь (если только выбор материала не объясняется крупными габаритами произведения).

В XVIII веке распространилась легенда, что Юлий II заказал полотно Рафаэлю для своей гробницы, и что моделью для Мадонны послужила возлюбленная Рафаэля Форнарина, для Сикста — сам папа Юлий (племянник Сикста IV), а для святой Варвары — его племянница Джулия Орсини. Сторонники теории о том, что полотно создавалось для папской гробницы, подчёркивают, что жёлуди на ризе Сикста явно отсылают к этим двум папам из рода делла Ровере (rovere значит «дуб»).

В то же время на создание образа именно для церкви в Пьяченце указывает то, что её покровителями всегда считались свв. Сикст и Варвара, изображённые на этом полотне. Образ удачно вписался в центральную часть апсиды церкви в Пьяченце, где служил своеобразной заменой отсутствующего окна.
Известно также, что картина была полностью написана рукой Рафаэля, без помощи учеников, что было тогда редкостью. 

Эта картина сочетает в себе светские и клерикальные элементы земного с Божественным в якобы театральных взаимодействия.Крышке гроба папы Юлия II образуется сцене, в то время как таблица шторы раздвинуты, чтобы показать божественное действие.

Эта иерархическая стилизация сообщает небес на набожным известным способом: из нижней части картины - церкви, вместе со своим Высшим представительным, - через центр, где святые наведения, - и к вершине, где Мария с ребенком Христом на руках идет по облакам.Множество серафимов в фоновом режиме свидетельствует о прозрачности сцены обоих мирах, и ее последующее значение для нашего существования здесь, как и там. Возможно, художник предназначена для каждого личико алебастра, чтобы найти аналог в кого-то на стороне зрителя.

Художник изобразил Марию во весь рост с младенцем Христом на руках. Мадонна спускается с небес к людям в сопровождении св. Варвары. Римский Папа Сикст II как бы вверяет человечество заступнице. Внизу, у самой рамы, два маленьких ангелочка смотрят на чудесное явление. За фигурой мадонны клубятся облака и сияет манящая даль. Я часто смотрю на репродукцию этой картины, потому что она висит на стене в нашем доме, но каждый раз композиция картины поражает меня своей величественностью и в то же время гениальной простотой. Подкупает меня и то, что в картине Рафаэля отсутствуют какие бы то ни было внешние эффекты, подчеркивающие величие сюжета, как, например, на полотне Леонардо да Винчи “Мадонна Литта” — фрагменты храма, горы, многозначительный взгляд младенца и т.д. Рафаэль, видимо, создал полотно, принципиально отличающееся не только от работ его предшественников, но и от своих собственных творений, написанных ранее.

Рафаэль включает в себя два маленьких ангелов в качестве комического в могилу сцена, в лучших театральных традициях. Эти два показаться неуклюжим в сравнении с величественной позе Мадонны, но не отталкивающий: напротив, они обращаются к зрителю в отзывчивый, привычным способом, облегчая контакты с остальным изображением.

Смирение святых становится следующий подготовительный шаг к психологическому быть приняты для того, чтобы противостоять сама Мадонна - потому что она действительно грозным здесь, в отличие от обычных изображение Рафаэля. Она смотрит прямо вперед и вниз на зрителя, самосознание и экстатическое, мистическое и трагическими, качествах свидетельствует тот жуткий свет, окружающий ее кадр.

Выражение Христа является полярной, что в состоянии покоя ангелов. Он смотрит опасаются, глаза и представлять предательстве почти взрослого уровня информированности и серьезность. В то время как нижняя младенцев отображения скуки и нетерпения, Христос появляется поймали в тот момент, осознает свою значимость для себя, в будущее, и набожный, в настоящем. На самом деле, он может быть возвращение взгляда здесь, думая, что зрителей и сознательно вовлекать их.

Все указанные качества придают картине с беспрецедентной интенсивностью.Ясностью композиции (симметричное расположение актеров) и скромный, но стратегическое использование цвета делают напряженность еще более ясным и почти осязаемым, почти невыносимо я бы сказал. Это резко отличается от предыдущих ручной художника версий, и это сигнализирует переход к более сложной психологической интерпретации.

По-моему, Рафаэль пошел по естественному пути любого настоящего художника. Он все более отождествлял красоту и совершенство божественного начала с человеческим. Это, на мой взгляд, придает особое обаяние “Сикстинской мадонне”. В картине все естественно и человечно, хотя перед нами богоматерь. Легко и плавно струятся складки одежд Марии, подчеркивая воздушность ее движения. Ее прекрасное в своей человеческой кротости и умилении лицо будит ответное светлое чувство, как при встрече с родным человеком. 

Я с трудом принимаю общепринятое толкование образа, будто бы лицо Марии овеяно светлой печалью, предчувствием того, что она родила сына на страдания за человечество и т.д. Мне кажется, на людей с полотна Рафаэля смотрят мать человеческая и дитя человеческое. Через свет их лиц смотрящий на картину человек постигает божественное начало в мире. Потому что к возвышенному всегда нужно проделать путь, пролегающий через преграды. У меня и у икон возникают подобные чувства: если икона написана слишком схематично, она не вызывает во мне ответного чувства. 

Приближение к человеческому нисколько не умалило религиозную идею “Сикстинской мадонны” Рафаэля, а лишь подчеркнуло гуманистическую глубину мысли художника. 

Реалистические и гуманистические устремления таких художников эпохи Возрождения, как Рафаэль, разбили условную схему средневекового церковного изображения, придали мадонне с младенцем глубоко человеческий образ счастливого и здорового материнства, которое лишено всякого мистического ореола и полно чистой земной прелести. Поэтому в нашем доме, словно талисман добра и человечности, висит на стене моя любимая картина “Сикстинская мадонна”.